Владимир Михайлов - Дверь с той стороны [Сборник]

Профессор доктор Функ ворчливо сказал:

— Уснуть в мои годы — это искусство, а вы меня будите. Почему теперь происшествия случаются исключительно по ночам? Ну хорошо, хорошо…

Он был стар, и каждый раз, когда его, непременного члена Консультативного совета Трансгалакта, внезапно вызывали, не спрашивал о причине. Глубоко в нем обитало упование дожить до первого Контакта, и он всегда надеялся, что на сей раз его вызывают именно по этому поводу, и не спрашивал, чтобы не разочароваться раньше времени.

— Ах, зеркальное изображение, — сказал физик доктор Функ, позевывая. — Да, конечно, может быть, виновата связь. Связь, связь. — Он помолчал. — А может быть, и не связь. Говорить с ним можно? Тогда спросите-ка его… Координаты ведь устанавливаются при помощи оптики, а не электроники? Вот и спросите, как устанавливались координаты и не происходило ли при этом чего-нибудь такого. Если оптика дает им нормальное изображение, значит, виновата аппаратура связи. Итак, вы поняли? Не было ли при ориентировке чего-то такого:., неразумного. — Слово ему понравилось. — Вот именно — неразумного.

— Капитан Устюг, как устанавливались координаты после выхода из сопространства?

— Ориентировались нормально: курсовая — с Полярной на Солнце, третья точка — Капелла.

— А четвертая? — спросил командор.

— Хорошая космическая практика, командор, рекомендует брать четвертую в случае сомнений. А у нас сомнений не было.

«Нахал», — подумал командор.

— Зато у нас есть. Уточните положение по четвертой.

— Есть, — ответил дисциплинированный капитан.

Четвертая нужная звезда оказалась вдруг совсем не в той стороне. Человек вошел в комнату через дверь, пошел прямо — к окну. Внизу, естественно, пол, наверху — потолок, а справа должен быть стенной шкаф. И вдруг оказывается, что стенной шкаф — эта самая четвертая звезда — оказался слева, а чтобы он снова был справа, потолку надо опуститься и лечь под ноги, а полу — вознестись над головой. Капитан с Луговым вертели и так и этак — не помогало.

— Словно мир перевернулся, — сказал капитан. — Что за… магия?

— Ну вот, — сказал доктор Функ. — При чем же тут связь? Решительно ни при чем.

— В чем же дело, доктор?

— В чем? — вдруг рассердился Функ. — Как — в чем? Почему вы это спрашиваете? — Он кричал фальцетом. — Они претерпели зеркальную инверсию! Весь корабль!

Он умолк. Командор ждал. Функ пожевал губами.

— Объяснение, насколько я могу судить, имеется одно: где-то там, в неизвестное нам время и в неизвестных условиях, вещество корабля и всего, что на нем находится, изменило знак.

— Так что теперь?.. — спросил командор после новой паузы. Он спросил тихо и, казалось, даже робко.

— Теперь они, вероятнее всего, состоят из антивещества, — буркнул Функ и отвернулся.

Молчание длилось минуты две. Потом командор спросил:

— Вам все ясно, диспетчер? Чего же вы ждете?

— Да, — сказал диспетчер неслышно, откашлялся и уже громко повторил: — Да. Все ясно.

— Действуйте.

— Устюг, — проговорил диспетчер. — Только спокойно. Ни шагу с орбиты, ни на миллиметр. Пассажиры спят?

— Как и положено.

— Не будить.

— Что с нами?

Диспетчер не ответил. Он включил общий канал.

— Всем: восьмой объявляет тревогу. Блокировать старты. Освободить пространство до четвертого маяка…

Происшествие случилось у него, и теперь он был главным в космосе. Он вдруг, задним числом, похолодел: стал бы «Кит» швартоваться, вот наломали бы дров… Тринадцать пар глаз в зале уперлись в него, свой голос он слышал со стороны: слова разносились по трансляции. «Не пересекать орбиты „Кита“, не приближаться к нему ни при каких условиях. Ничего и никого с „Кита“ не подбирать. Постам развести корабли…»

Совещание закончилось. Остатки дыма клубились где-то под прозрачным потолком, розовевшим потому, что здесь, в Космоцентре, только занималась заря. Командор подошел к секретарю, переключил кристалл на исходную позицию и приготовился прослушать все сначала. Он любил еще раз выслушать все в одиночестве: при этом иногда возникали дельные мысли.

Первый голос в записи был его собственным:

— Капитан! Расскажите, пожалуйста, как проходил рейс.

Капитан (откашлявшись, хрипловато — связь чуть изменяет его голос): Значит, так… Взяли груз и пассажиров на Анторе. Загрузка тридцать процентов: не сезон. Разгон прошел без нарушений, никаких странностей не наблюдалось. Нашли точку, своевременно вошли в прыжок…

Физиолог: Как чувствовали себя люди после прыжка?

Капитан: Вышли из коконов. Был проведен положенный осмотр на медкомбайне. Жалоб не было, объективные показатели в пределах нормы — чуть лучше, чуть хуже, как обычно.

Функ: Дальше, дальше, пожалуйста. Как проходил полет в сопространстве?

Капитан: Ну, я бы сказал — нормально. Все время, с прыжка до выхода, не было ни вибраций, ни отказов, ни каких-либо иных нарушений.

Функ: Это субъективно. А приборы?

Капитан: Я просмотрел записи. Никаких отклонений.

Функ: Хорошо, капитан. Теперь расскажите, а что наблюдалось… снаружи?

Капитан: В сопространстве?

Функ: Вот именно.

Капитан (не сразу): Вообще, как вы знаете, нам не разрешается…

Функ (нетерпеливо): Да, да! Но все смотрят. Говорите, это крайне важно.

Командор: Рассказывайте, капитан.

Капитан: Да ведь вы знаете, как это выглядит: полный ноль. Даже не скажешь, пустота это или нет, тьма — или еще что-нибудь. Так что видеть там нечего, и если мы все же что-то угадываем, то потом оказывается, что впечатление у всех разное, и, значит, мы видим что-то в себе, а не снаружи. Мне, например, обычно кажется, что мы висим неподвижно, а от нас во все стороны расходятся такие — ну, коридоры, что ли. То есть у них, понятно, нет ни стен, ни потолков, ничего, но только я знаю, что это — разные коридоры, и они вертятся, как спицы колеса, в котором я — ось. От этого вращения начинает кружиться голова, и выключаешь экран. Стараешься только не изменить ненароком режим — там, если чуть сдвинешься, вынырнешь потом, наверное, неизвестно, где.

Функ: Капитан, вот в этом «ничего» вы не заметили чего-нибудь, что было бы не таким, как всегда? Хотя бы мелочи…

Капитан: Совершенно ничего.

Услышав тихое жужжание вызова, командор остановил запись и нагнулся к интеркому.

— Командор, вы приказали доложить вам о встречающих «Кит». Они тут, и ожидают, как обычно, отправки на Космофиниш. Мы, по вашему указанию, разместили их в отдельном зале.

Командующий откликнулся не сразу.

— Они волнуются?